.

http://rodova.narod.ru/

Школа третьего тысячелетия или мечта, воплощенная в жизнь

     "Здравствуйте!" - приветствует вас каждый, встретившийся на пути в этом дивном месте. Здесь нет звонков, нет уроков и учителей в привычном понимании этих слов и, тем не менее, это школа. Называется школой, на самом деле, это особый, удивительный мир, где дети постигают не только обычные науки, но и знание жизни, древние истины. Обитатели школы очень открыты, но все-таки здесь своя определенная атмосфера, проникнуться которой может далеко не каждый. Таким образом, Заслуженный учитель России, Академик педагогических наук Михаил Петрович Щетинин воплотил в жизнь свою мечту о Русской родовой Школе. (тут автор допускает неточность, сегодня уже ушла в прошлое Академия педагогических наук СССР, Михаил Петрович - академик Российской академии образования). В ожидании интервью, я смогла побродить по школе. Очень красиво, как будто в сказку попадаешь. Царские терема, где живут и учатся воспитанники, они построили своими руками. Узоры на полах, расписные стены, куполообразные потолки и все это среди величавой природы Кавказа.

     День начинается в 5-6 утра. Обучение, завтрак, занятия танцами и рукопашным боем, опять обучение, весь день в заботах, и все с улыбкой и легкостью. Это напоминало мне пчелиный улей, ребятишки как пчелки, каждый занимается своим делом, на лицах сосредоточенность и какая-то внутренняя, непоколебимая уверенность в жизни, в деле, в самих себе. Вместо обычных учителей здесь ведущие, они помогают другим вспомнить те знания, которые даны человеку изначально и о которых он забывает. Каждый проходит один предмет столько, сколько считает необходимым. После лицея учащиеся могут продолжить здесь свое образование и получить высшее - по самым различным специальностям. Летом ребята разрабатывают программы на будущий год и работаю в садах. Всего в центре свыше 350 воспитанников, некоторые остаются работать преподавателями. Уже 5 российских семей образовалось здесь, в молодежной обители. 24-х - летний Алексей приехал сюда 3 года назад от неудовлетворенности обыденной жизнью. За год он заново прошел всю десятилетнюю программу школы и теперь обучается на историческом факультете. "Мы верим в будущую Россию, поэтому мы здесь. Центр образования - это здоровье для нас, здоровье для России", - говорят девушки. На мой вопрос: "Боятся ли лицеисты экзаменов?", 14-летний Антон молчаливо улыбается. И в этот момент я понимаю, что эти дети - счастливы.

     И вот долгожданная встреча с человеком, о котором столько рассказано и написано. Честно? Таких глаз я не видела ни у священников, ни у ясновидящих. Мне кажется, они знают все, и становится немного страшно и в то же время спокойно от этого всепоглощающего знания.

     - Михаил Петрович, как все началось, как родилась идея такого центра?

     -Я думаю, мы не начинаем, мы скорее продолжаем, то, что в веках делали наши пращуры. Мы, мне кажется, ничего не выдумываем, мы идем от ребенка. Возможно, во мне сохранился ребенок, память, начало. В детстве я много мечтал, тогда не было телевизора в доме. У нас была большая библиотека, отец собирал нас и читал, а мы слушали. А потом я засыпал под отцовское чтение, и сон продолжал по-своему перестраивал образы. В раннем возрасте (я начал читать около четырех лет, когда букварей не было) я читал художественную литературу, классику. А потом рассказывал сверстникам, старшим, но чаще всего я фантазировал, выдумывая истории. Знаете про что? Про нечто то, что происходило, происходит, и будет происходить, как бы включаешься в образность Трои, так все наши пращуры работали. Сказки как бабушка рассказывала? Она играла по случаю происходящему, она их не выдумывала, она вслушивалась в информационное поле жизни, Вселенной и транслировала. И так все дети.

     - Значит то, что здесь, у Вас в школе происходит, можно назвать мечтой, воплощенной в жизнь?

     - То, что мы делаем здесь, это трансляция. Трансляция детской мечты. Мы не боимся задавать вопросы, не боимся конфликтов. Любая мысль имеет значение и смысл, любое слово. Мне кажется, Господь - в подробностях, в мельчайшем, и очень важно, чтобы ни одна мысль не была потеряна. С этого все начинается. Мы никогда не останавливаемся, мы всегда начинаем. Вот сейчас нас реорганизация идет, появляются новые мысли, новые лидеры, вырабатываются новые образы на будущий год учебный. Мы думаем постоянно о том, как улучшить.

     - Придерживаетесь ли вы в своем обучении какой-то определенной религии?

     - Я скажу так, что мы стараемся не касаться религий. Хотя подавляющее большинство здесь православные. Это амплуа батюшек, у нас здесь храм есть, и кто православные, посещают. Я лично приемствую православие. И множество течений, которые на территории России существуют,  мне кажется, это нездоровый синдром. Нам бы сегодня договориться, найти согласие, и опереться на корневые начала нашей жизни, проверенные веками. Россия есть соборное духовное начало. Россия - это память некогда единой пра-родины, некогда единого народа, живущего на Земле, с единым языком, одной пра-культурой, оформленной в единое мировоззрение, которое охватывало собой гигантский мир. Первозданный человек не случайно назывался целовец. Не требует расшифровки: цело - все. Но цело - это и цель. Ве- это, скорее всего, мир причин, духовный мир. Ве-дать, ве-ра. И це - это исток всего, энергия идущая от вечности. Отцы. Отцы наши, они и строили мир, крепко держа духовное начало. Собственно, отцы - это есть дети. К нам приходят наши отцы детьми.

     - Михаил Петрович, прослеживается ли какая-то одна главная мысль в вашем учении:

     - Я бы не стал говорить, что это учение. Это образ жизни, идущий от задачи помочь ребенку состояться. Состояться сыном своего Отечества, дочерью своего Рода. Мы идем от здравомыслия. Есть идеи, которые требуют того, чтоб еще они полежали, потому что не своевременны, иначе можно испортить.

     По принципу: "Скажите, как ручей мечтаний с рекою вечной соединить, при том ни боли, ни страданий, чтоб никому не причинить". Я бы не хотел сегодня проронить ни одно слово не своевременно, и не сказать ни одно слово, которое противоречило бы будущему и прошлому своего народа. Лучше промолчать, в какой-то степени Тютчев прав, помните: "Молчи, скрывайся и таи". Лексическая форма выражения мысли зачастую противоречит сущности в человеке.

     - И все же, в чем секрет? Ваши дети, они выглядят как обычные дети, но я чувствую, что они другие. Они светятся каким-то особенным светом, знанием и счастьем и при этом спокойные такие. Кажется, им совсем не хочется, например, похулиганить?

     - Есть такая мысль: "Тронь цветочек, дрогнет звезда". Помните, у Расула Гамзатова: "Люди, люди - высокие звезды, дотянуться мне только до вас" Дети это же старики. Стар (star) - звезда. Когда трогаешь ребенка как совесть, как древность, как дух, когда ты обращаешься к нему со всей серьезностью, и он чувствует это, когда ты обращаешься к нему как к пращуру, как будущему, как к частице народа, тогда он начинает откликаться. Помните, рефлекторная дуга Павлова: стимул - реакция, что тронешь, то отвечает. Когда прикасаешься к глубине ребенка, глубина начинает работать. Ребенок быстро становится глубинным, когда видит, что ты искренне обращаешься к нему. Ни одной мысли их не отвергнуть, это трудно сначала, но благодатно потом.

     - Помню по себе, в школе постоянно находилась в состоянии страха. Страха учителей, экзаменов, от этого тормозится сознание, пропадает желание учиться. Как преодолевается страх здесь?

     - Я бы сказал, что он снимается мгновенно, с той поры, как только ребенок начинает верить, что ты с ним говоришь серьезно, ты не несешь ему беды. Сама наша система, она не хватает за руку. К нам приходит человек, запущен бывает 10-й, 9-й, 8-й класс, учится тяжело. Вот, что с ним делать? А мы даже тесты не проводим. Нам главное - отношение к Родине, отношение к старшему, отношение к сверстнику своему, чтоб ребенок не на себя тянул, а работал на других, чтобы учение мотивом своим имело служение Роду, дедам, детям своим, человечеству. Мы начинаем с ним сначала, прямо с 1-го класса и по 11-й мы ежегодно проходим циклами. Это очень важно, потому, что дробление по классам, по возрастам приводит к тому, что последующая информация как кирпич на кирпич накладывается, потом крыша накладывается, а крышу не поставишь пока нет стены, стены не сделаешь пока нет фундамента, фундамент не поставишь пока нет котлована. Мы хотели бы, чтобы каждый дом строили за один цикл с нуля до крыши. при этом возникает необходимость интенсификации процесса, создания систем познавательных, непротиворечивых поэлементно. Поиск интеграции межпредметной. Связи ищем не по каким-то случайным моментам, а закономерно, глубина с глубиной в одну систему предметную, ветвь с ветвью. Важно, чтобы сам предмет, школа, познавательный процесс были творимы ребенком. Если ставится задача, чтобы он, зная, какие трудности бывают, сам становился бы учителем, нейтрализовал эти трудности.

     - Михаил Петрович, по какому принципу Вы отбираете будущих воспитанников? Это жизненный опыт или Вы экстрасенсорными способностями обладаете?

     - Мне кажется, я очень простой человек. Как все простые люди, я обладаю удивительным даром видеть, потому что не видят люди, возомнившие о себе, что они представляют из себя большее, чем обыкновенный человек. Вы замечали, что мудрые люди, как правило, простые люди, а когда у человека не хватает ума, он начинает дорабатывать отсутствием простоты. Я бы очень хотел, чтобы Вы на меня смотрели как на простого человека, я иду от здравомыслия. И точно так же, когда встречаем людей здесь, мы хотим найти в них основы для простого здравого видения мира, ищем в человеке сопереживание. Для нас очень важны мотивы учения. Я только что смотрел девочку, я взял баян и стал петь песню: "Ой, да не вечер, то не вечер". (Я казак, эта песня казачья). Мне важно, как она чувствует народную музыку, народную песню, жива душа или нет. Смотрю, она чувствует. Играю "Славянку", она плачет, значит, жива родовая память. Человек ведь информационная система. Когда начинаешь трогать информацию, то видно сразу соответствие информации. Никак он ничего не сделает из себя, ежели в информационном плане устремлений он не адекватен, у него другие интересы, другие потребности, другое информационное пространство. Потом, насколько подтверждены первые посылки, видно в процессе обычного простого труда: как чистит картошку, как моет пол. Если он занимается выбранным предметом самозабвенно, как делом своей жизни, если он, чтобы ни дела, делает качественно, это тот человек, который должен здесь быть. самое главное, чтобы все, что он делает, делал для другого. Если я как часть мира работаю на мир, то я весь мир, я огромен. Я большой, я созвучен ему, и тогда он через меня себя представляет. Я люблю этот образ, когда клетка работает на тело, тело работает на клетку. Закон целого. Но кто бы к нам ни попадал, мы стараемся работать качественно, даже, если это три дня. Направление всех наших усилий, чтобы человек, уходя отсюда, не бросал нас мысленно, чтобы шел, работал, чтобы уходил не униженный, а с чувством благодарности.

     - Один из пунктов критики Вашей системы то, что ребенок отрывается от родителей. А ведь и, правда, интернатовская система получается?

     - Вам не кажется, что Вы меня знаете очень давно? Бывает такое чувство, что человека знаешь очень давно, хотя первый раз видишь. Когда мы работаем с ребенком, мы работаем со всем Родом. Мы родителям возвращаем дитя. Мы ни в коей мере не отлучаем, потому, что центральная мысль это сближение ребенка с родителями. Можно быть рядом, в одной квартире, но не вместе, можно быть далеко друг от друга, но быть вместе.

     - Расскажите, пожалуйста, вкратце об истории возникновения этого, я бы сказала, чистого интеллектуального оазиса России непосредственно в одном месте.

     - Я начинал свою деятельность со службы в армии, кстати, в ваших краях. 5 лет я отслужил в Приволжском военном округе, там же учился в музыкальном училище на отделении народных инструментов. Я не думал, что стану учителем, думал, что буду исполнителем, у меня проходили сольные концерты по радио, на телевидении. Батя очень хотел, чтоб я стал артистом. В училище я поссорился с командиром отделения, очень был горячий, все время дрался. Я всегда хотел, чтоб все было справедливо, а потом понял, что справедливости не добьешься. Я, наверно, и с детьми захотел работать из-за неугомонной страсти построить мир справедливо. Образ совершенных отношений. Но трудно горячесность ввести в мудрое созерцание жизни.

     Здесь первые постройки появились в 93 году, а до этого был долгий, тернистый путь. Множество школ, постоянно натыкался на стену учительского непонимания необходимости работать с детьми на равных. Разрабатывал программы школы 21 века. Написал книгу, но хотелось работать с детьми. Начались мытарства по стране, в свое время обо мне очень громко говорила пресса, причем отрицательно. Например, "Народная педагогика", написала, что я прожектер и фантаст. А я не хотел никакого диктата сверху, только я и дети. Мы так мало знаем человека. Академик Симонов сказал: "Миша, нам бы червяка понять". На Кубань я уже приехал с оформленной идеей, первый этап был - работа с учителями, которые ориентированы на ребенка.

     - Михаил Петрович, каким он должен быть, настоящий учитель?

     - Как-то в Научно-исследовательском институте генетики я рассматривал фотографию клетки, ядра клетки и в ней увидел Вселенную, бесконечный глубокий мир. Я был потрясен этой картиной, я думал это космос. Как же можно спорить, какая должна быть школа? Тогда я понял, что надо что-то сделать. Спасение не в физиологии, не в психофизиологии, надо просто жить с ребенком, строить вместе с ним, спрашивая у него, как он сам думает. Самое трудное - спросить у ребенка. Вот сейчас учителя года это люди, которые хорошо рассказывают. Но они не умеют спросить. Настоящий учитель тот, что умеет слушать, слушая вместе с ребенком, думая, творит вместе с ним жизнь, это очень важно.

     - У Вас, поэтому такой пронзительный взгляд, что Вы всему этому научились?

     - Взгляд - это профессиональная привычка смотреть вглубь. Очень важное качество - всмотреться в глаза. Моя первая книга так и начинается: "Глаза детей..." Увидеть, понять, почувствовать в полилоге, не в монологе, не в диалоге. Сейчас моя задача - провести стажировку и пусть работают сами, а я буду писать книги. Я часто себя спрашиваю, не передать ли штурвал. В августе я опасен, я переосмысливаю пройденный этап, очень важно отойти во время, не затенить никого.

     - Михаил Петрович, чувствуете ли вы удовлетворение от проделанной работы?

     - То, что я думаю, то я делаю. Если делаю то, что чувствую, и это соответствует совести, то всегда очень легко. Трудно не от работы, а от отсутствия возможности решить проблемы. Сейчас очень тяжелое время, детей везут, а мест нет. Приходится отказывать. Вслушиваешься и думаешь, как помочь, а возможности нет. Ведь надо не просто взять ребенка, а в определенный коллектив, чтоб он был созвучен. Мне помогают дежурные, они к вечеру падают, а я потом еще работаю и не устаю, только душ принимаю несколько раз в день, чтобы взбодриться.

     - Сегодня такой огромный интерес к вашей школе. На Ваш взгляд, какие перспективы развития таких комплексов в России, по всему миру?

     - Если правы, будем развиваться. Пока жизнь показывает, что мы отвечаем на кричащие проблемы, возникшие в области образования, поэтому мы спешим На базе нашего государственного лицея мы открыли факультет-мастерскую Академика Щетинина от Армавирского педагогического института. Мы думаем о воспроизводстве, об открытии наших филиалов, центров работающих по нашей системе. Система, направленная на ребенка, идущей от него. Если все будет хорошо, я смогу создать еще один комплекс, потом еще, вообще род наш крепкий и я чувствую себя достаточно хорошо.

     На прощание Михаил Петрович играл на баяне русские песни, да так, что у меня, не особо увлекающейся народным фольклором, слезы выступили. Уезжала я, согретая теплом Души человеческой, переполненная Верой в духовное возрождение России, которое именно с таких удивительных мест начинается. И долго еще "сопровождал" меня пронзительный взгляд русского казака, Учителя Щетинина.

Идея школы Щетинина

Первое, что ошарашивает посетителей, — это уникальные корпуса и дома. Не может этого быть! Четыре года назад мальчишки и девчонки, ученики Щетинина, начали строить это маленькое государство в укромном месте, где были только лес и горы. Теперь там есть свой малый конференц-зал, хореографический зал, спортивная площадка, кухня-столовая, пекарня, цех по производству соевого молока и другой продукции, баня, столярные мастерские, скважины для забора воды, швейный цех. Страна на подъеме.

Писать книги о школе жизни — трудное дело. Всякие попытки применить научные способы системности оказываются несостоятельными. Но если даже от Щетинина не останется потомству ни одна книга, то все равно, он открывает путь к восхождению педагогической мысли так же, как, не оставив ни одной книги, великий Витторио де Фельтре более чем 550 лет тому назад своей “Школой радости” дал импульс гуманной педагогической мысли; сила этого движения не иссякает до сегодняшних дней, не иссякнет и в будущем. Щетинин со своими мыслями и делами есть исключение в нашем нынешнем образовательном мире, и он же норма будущего. Говоря о Щетинине, разумеется, имею в виду тех, кто также творит свои образовательные вариации на тему педагогики любви, педагогики гуманизма, педагогики души и сердца.

Что же происходит в Школе Щетинина?

• В школе Щетинина нет классов и одновозрастных групп детей.

• Здесь никто не скажет, в каком он классе.

• Нет здесь уроков в том смысле, в тех проявлениях, как они сложились в массовом сознании и практике, нет звонков на урок, нет тем уроков.

• Не ищите здесь обычные школьные программы и учебники, их тоже нет, таковыми становится что-то другое.

• Не ищите здесь педагогического коллектива со своими педсоветами и педагогическими объединениями, здесь каждый есть ученик в учителе, учитель в ученике.

• Не надо ходить по корпусам, чтобы взглянуть, как обустроены классные комнаты, кабинеты, считать количество компьютеров и тому подобное; вы не сможете восхититься всеми этими прелестями, которыми так кичатся обычные школы.

• Не смотрите на детей как на школьников, ибо среди них здесь учатся мыслить сердцем, решать умом, строить руками и всей жизнью.

Две недели поживи — и сделай выбор

Существует мнение, что Щетинин отрывает своих воспитанников от всего остального мира и тем губит детские судьбы. Действительно, он отрывает их от насилия и злобы, но тут же устанавливает единство со всемирным сообществом, для которого любовь к Родине, нравственная и духовная чистота, утверждение человека являются высшими ценностями.

Школа Щетинина — настоящая община в самом лучшем контексте этого понятия, в контексте российского исторического пути, российской социально-экономической и духовной культуры. Именно общинность жизни становится камнем преткновения для многих в познании школы Щетинина. Устремленность к цели, общие интересы и энтузиазм, преданность идеалам и любовь к ближнему, взаимоподдержка и взаимопомощь, высшая организованность, исключающая такие понятия, как нарушение дисциплины и правонарушение, возвышенное понимание чувства Родины, творческий, созидательный труд каждого, подчеркнутое уважение к родовой памяти, к предкам, к родителям, полный отход от дурных человеческих пристрастий — от курения и алкоголизма, от злости и тщеславия, от зависти и ненависти. И все это исключительно только на основе добровольного выбора каждого ученика. Здесь живут так: хочешь остаться — поживи сперва пару недель, сделай выбор, а потом решай окончательно. Ибо нарушать нравственно-духовные основы нельзя.

Иные наблюдатели приходят в ужас: как же эти молодые люди в дальнейшем смогут адаптироваться, перестраиваться, выживать в нашем злобном, некультурно-конкурентном, технократично устроенном обществе, если в них так много доверия, любви, чистоты; жалко детей — надо спасать их! Иные же делают ошеломляющий вывод: это секта, иначе почему они так преданы идеалам, духовно-нравственным ценностям, почему так любят своего предводителя, надо, чтобы всего этого не было, и тогда все будет в порядке!

И никто из них не пытается понять, что учитель и ученики просто строят свой дом, в котором им очень хорошо жить вместе, потому что фундамент крепкий.

И — никаких нравоучений

Первое основание, на котором держится щетининская педагогика, — нравственно-духовное развитие каждого. В этом залог веры в Бога и забота о Родине. Вера в Бога не афишируется, нет специальных занятий по религии. Она растворена в самой жизни. Здесь живут, любя и уважая друг друга, трудятся на общее благо, учатся, чтобы учить других, творят красоту, чтобы радоваться самим и доставлять радость другим. Нравственно-духовное развитие каждого есть результат самого образа жизни, а не нравоучений и показов. Примут в школу, скажем, какого-то сорванца, с которым не справилась целая группа наставников, — здесь он мигом становится сдержанным, а потом добрым и чутким, а дальше и добромыслящим, прекрасномыслящим. Кто его воспитывает и развивает? Как будто никто. Но в действительности все, так как каждый проявит в нему внимание, подарит любовь, поможет преуспеть во всех хороших делах. Что же этому сорванцу остается? Забыть сквернословие, погасить в себе зло, исполниться доверия. Вера в Бога особо проявляется в некоторых уникальных качествах мышления щетининцев: они любят природу, они верят в родовую память и зов предков в речи, в духовной культуре, в традициях; историю воспринимают не как мертвое прошлое, а как источник обретения истины.

В контексте духовности, историзма и родовой памяти зарождаются в сердцах молодых людей утонченное понимание патриотизма и любовь к Родине. Любовь к Родине есть не какое-нибудь абстрактное понятие, которое, может быть, станет реальностью при особых обстоятельствах, а что ни на есть конкретика. Начиная с заботы о благоустройстве той части Родины, которая доверена им, и завершая накоплением духовных и физических сил для защиты ее ценностей и просторов. Что получают дети от такой нравственно-духовной основы жизни? Глаза каждого молодого человека светятся, на лице у каждого — внутреннее спокойствие и созидательная радость. Им хорошо!

Сперва ты станешь учителем, потом — студентом и, наконец, учеником!

Еще одна основа — это устремленность к познанию. То, что в обычных школах называется учением, здесь можно обозначить только устремлением к познанию. Все, творимое в этой сфере, настолько необычно, что традиционная педагогика опровергает его с порога. Однако результаты действительно поразительные. Добровольно организованная разновозрастная группа “школьников” решает погрузиться на этот раз, скажем, в науку анатомия и физиология с основами цитологии и биохимии. В это самое время другая подобно же организованная группа может погрузиться в науку органическая химия. Приезжают ведущие специалисты, профессора из Шуйского и Армавирского (или из других) вузов. После выхода из погружения начинается период самоподготовки. Группа разбивается на подгруппы от двух до трех — пяти человек, к ним идут на помощь в качестве учителей и их помощников те, кто уже сдал зачеты по данной науке и защитил право быть учителем. У них уже заготовлены все наглядные материалы, схемы, им уже известны учебники и информационные источники. Маленькие группы находят укромные уголки в учебном и других корпусах и с завидным упорством и интересом усваивают знания в полном объеме, заодно, со своей стороны, тоже нарабатывают наглядные материалы, чтобы, получив право быть учителем для других, достойно справиться с делом. Быть учителем — право это святое, достойное. После того как в подгруппах завершится период самоподготовки, ребята идут на зачеты. Нам довелось быть на таких зачетах по физиологии и химии. Сидит перед нами 11-летний Максим и рассказывает о химических реакциях в крови, о системе кровообращения; задавайте мне все вопросы, просит он, и не успокаивается, пока не разъяснит нам как своим ученикам суть сложных физиологических процессов. Но вот что еще важно: говорит Максим о вопросах физиологии и цитологии, словно читает стихи, вроде как любуется тем, как мудро природа сотворила все в человеческом организме. Максим от специалистов получает зачет с высшим баллом. Также сдают Петр (9 лет), Сергей (16 лет), Ярослав (8 лет), Татьяна (12 лет), Елена (16 лет), Антон (10 лет)... И когда каждый из них станет учителем в подгруппах, он еще глубже освоит науку; помогая познавать другим, будет разъяснять себе физиологию в синтезе с химией. Потом опять придут профессора и примут экзамены на уровне вузовских программ. Вот так становится школьник студентом. Базовым вузовским образованием для всех считается исторический факультет. Далее любой может получить (и получает) второе и третье высшее образование. Много таких, которые учатся сразу в двух вузах, имеют два-три диплома. В Армавирском пединституте обучаются (студентами числятся) 134 человека, в Ростовском строительном университете — 34, а в архитектурном институте — 28, в Санкт-Петербургской академии физической культуры — 33. Всего студентами разных вузов являются 229 плюс к этому — 17 учатся в аспирантуре. Иностранные языки, биология, химия, математика, физика, география, культурология, психология, архитектура, строительство, физическая культура — таков набор специальностей будущих кандидатов, докторов наук, академиков...

Правило больших надежд

Третья образовательная основа — это труд, точнее, любовь к труду в любых проявлениях. Учащиеся и студенты с огромным энтузиазмом строят корпуса: они планируют их, составляют архитектурные проекты, ведут расчеты, грузят блоки и кирпичи, делают раствор, укладывают паркет, строят мосты через речку, прокладывают дороги, берут заказы на ремонт зданий, домов отдыха и санаториев, спешат помочь в совхозе собрать урожай, обрабатывают свою землю, пашут, сеют, обслуживают цехи и мастерские, дежурят и готовят вкуснейшие обеды, чистят картошку, держат в безупречной чистоте все помещения, двор. Каждый из них чистый и опрятный, любит выглядеть элегантно, а когда особые дни, праздники, парни надевают казачью форму, все они — казаки. Ребята не учатся здесь труду, нет уроков технологии и домашнего труда. Парни и девчата трудятся, и само по себе происходит так, что все всё знают и умеют. Труд здесь имеет ту особенность, что его доверяют без ограничения возраста. Если бы вы, читатель, видели, как уложен паркет руками 6–8-летних детей, как он обрисован утонченной фантазией 8–10-летних девочек, вы бы, наверное, воскликнули: “Уму не постижимо!” Труд, в основе которого лежит осознанная устремленность к благу, к утверждению красоты, к самовыражению, способен породить чудеса. Но самое главное чудо будет заключаться в том, как алмаз превращается в бриллиант: как каждый ребенок, каждый молодой человек становится одухотворенным, нравственным, с добрым нравом и характером, приобретает чувство собственного достоинства и равноправия. “Как вам сыр?” “Прекрасно. Очень вкусно!” — говорят гости. “Это наш сыр, соевый, а молоко нашей соевой коровы” — но как это было сказано: “наш сыр”, “наша соевая корова”, “торт испекли сами”, “мост построили мы”, “это наш генератор, запустим через месяц, мощность — хватит на весь поселок”. Говорили обо всем этом знаете как? С чувством достоинства и радости, что они могут поделиться всеми своими благами с вами.

Четвертое образовательное основание — это чувство прекрасного, утверждение прекрасного во всем: и в том, как чистится картошка и подается на блюде, и в том, как укладывается кирпич за кирпичом, чтобы получился дворец, и в том, как разрисовываются стены помещения, чтобы каждому было уютно и хорошо, и в том, как танцевать и петь, что читать, как разговаривать с человеком. И в мыслях, и в деяниях все подчиняется законам красоты, одухотворенности. Об этом скажет вам каждый кирпич, на котором нарисована то ли бабочка, то ли лепесток, то ли облачко — что-то неповторимое, ибо кирпичи тоже как живые существа и стены как живые существа: на них весь духовный мир жителей этого гостеприимного дома; и полы, которые предельно чисты, сами заставляют тебя ходить по ним осторожно. Тишина и спокойствие — тоже как сущность, которая творит общий дух умиротворения, творчества и полета. Давайте поймем, что детская непосредственность есть путь самопознания взрослых. Через детское творчество мы можем постичь непорочность прекрасного, его божественность. Великим художником становится тот, в ком чудом уцелела детская наивность. Дети не могут заниматься мазней, но тысяча взрослых сплошь и рядом заняты ею, порождая оскорбляющую и унижающую человеческое достоинство грязь словом, краской, звуками, и, к стыду нашему, многие воспринимают ее как искусство. Если кому-то показалось, что дети так и погружены в науки, как водолаз в океан, и не вылезают оттуда без открытия клада, хочется поправить такое впечатление. В течение дня дети вылезают из своих погружений и самоподготовки, чтобы петь, танцевать, заниматься рукопашным боем. Собирается хор (поют все — и дети, и взрослые) русской народной песни, ансамбль танца (танцуют тоже все) — поют и танцуют с осознанием родовой памяти, потому и песни, и танцы особо выразительны, а исполнение доводится до профессионализма. По вечерам происходит еще одно событие: каждый волен провести вечер по-своему, но вот соберутся человек пятнадцать и молчаливо заглядывают в кабинет Михаила Петровича. “Не спится? Песню? Ну заходите!” — и загадочный Михаил Петрович берет свой баян и поет вместе с ними. Но иногда бывает еще другое, когда умолкают все, кроме баяна. Михаил Петрович, улыбнувшись кому-либо из присутствующих, начнет прямо на ходу сочинять о нем балладу и под баян тихо напевать ее. Смотрит в глаза человеку и поет балладу: о том, сколько в нем мужества и преданности, сколько любви и таланта; о том, как он красив и обаятелен; как без него было бы всем нам пусто и так далее. Что в это время переживает тот маленький или взрослый, девочка или мальчик, ученик или учитель? Возложи на человека большие надежды, и он достигнет большого — этот закон Марка Фабия Квинтилиана, открытый им две тысячи лет тому назад, творит чудо в образовательном пространстве моего друга.

Пятое образовательное основание — это мощная физическая подготовка каждого: маленького и взрослого, ученика и учителя, девочек и мальчиков. Хотя понятие “физическая подготовка” умаляет значимость и содержание того, что происходит в школе Щетинина. Работа эта происходит на основе русского рукопашного боя, который пронизан особой философией и эстетикой. Философия такова: владение русским рукопашным боем нужно только с целью самообороны и самозащиты. Важно не поразить нападающего, а своей внутренней силой помочь ему снять агрессию, озлобленность; если это не удастся, то применять искусство рукопашного боя до той поры, пока нападающий не поймет, что нет хода его намерениям, то есть не добить его, а приостановить развитие его злости. Занятия по рукопашному бою представляют собой зрелище, достойное удивления: ловкость, мгновенность, неожиданность, точность, изящество, пощада.

Если где-то в аристократических школах, в школах для богатых учат подростков карате или подобным видам борьбы, чтобы развить мускулатуру, стать крепким и здоровым и бесстрашно ходить по улицам, уметь постоять за свою собственность, то в школе Щетинина учат тому, что владение способами русского рукопашного боя нужно только для защиты слабых, для защиты Родины. Никто из школы Щетинина никогда не воспользуется своими высокими умениями рукопашного боя, чтобы мгновенно сбить с ног ради наживы, ради корыстных целей.